Ну-с, 13-тый, кого должен любить чёрт?
Я не пишу про Украину, не слежу за новостями. Информация до меня доходит только случайно или от тех, кто там, включая родственников. Мне было страшно, когда это всё только начиналось, когда стало понятно -- война. Но эта запись не про Украину, сегодня мне было намного страшнее.
Эта запись и не про футбол. Хотя касается его напрямую.
Вчера возле станции заметила не полицейского, а человека в мягкой форме и каске с прозрачным забралом. Очень сильно удивилась, почему он там один скучает. Сегодня успела вслушаться только в конец объявления про закрытие станции на вход -- слишком задумалась о том, почему не успели убрать множество наклеек про зенит и динамо. Пока размышляла над тем, почему и что делать, если станция будет закрыта именно при возвращении, увидела ещё несколько людейв мягком в холле станции. А в переходе я услышала их. Сначала это был какой-то непонятный шум. Я слышала тех, кто был на "Петровском", я выходила из "Спортивной".
Входы в сквер были затянуты лентами, мягкокостюмных было около шести человек до светофора. Обходила часовню Невского, переодила дорогу и слышала ИХ. Я не могла разобрать слов, но громкость была такая, будто кто-то стоит рядом стобой и орёт. И орёт он такое, с чем идут убивать, но не умирать: злоба и сила, ненависть слышались в этом хоре.
Вот в этот момент мне стало страшно так... как когда на меня поезд шёл, совсем по-животному страшно. Наверно, так страшно в горячих точках, на Украине. А потом мне стало горько. Потому что точно то же самое слышно в голосах призывающих за или против: "да когда ты уже родишь", "без машины, значит лох", не того цвета, не того размера. Наверно, если и эти люди будут скандировать хором, то будет так же страшно.
А ещё они думают, что они вечные эталоны: уж их-то никогда не изнасилуют, они вытирают пыль три раза на дню и именно так и надо. В их голосах слышится желание убивать, но не слышно того отчаяния, когда понимаешь, что сам умрёшь.
Когда возвращалась, зашла пообедать в Теремок. Гдето- в середине трапезы я заметила в окно, что со стадиона идут люди. Не всем потоком, как если закончился бы матч, но много. Некоторые заходили и были как-то странно возбуждены. Возможно среди них были те, кто, как я узнала позже, выбежали на поле. Затем я пошла к метро в надежде всё же уехать на нём. Основной проход в переход закрыли, что логично, но на тот момент очень удивило меня. Пропускали через специальный с разделителем. Можно было пройти только по одному, а тучному человеку так вообще никак. Вплотную с павильоном входа в переход на проезжей части стоял пазик, а рядом, видимо, его содержимое. Целая толпа людей в касках с забралами. Не помню, было ли что-то у них в руках, однако, поразила тогда мысль о том, что это не может быть рядовое явление: собрать столько людей не к началу, а к концу события. Судя по звукам со стадиона, матч ещё не должен бы был закончится.
В метро ещё пускали, но входило мало. В холле станции находилось около двадцати разномастных окранителей, включая какую-тоовчарку лохматой разновидности и огромных размеров. Внизу оказалось уже много болельщиков. Все в синем и со всем синим. Тогда подумалось: "Хорошо, что у меня хотя бы плащ яркий красно-оранжевый и рюкзак коричневый. " Ведь синий -- мой любимый цвет.
Уже дома узнала, что же именно произошло, про пострадавшего футболиста. Всё же я не люблю людей, толпу.
Эта запись и не про футбол. Хотя касается его напрямую.
Вчера возле станции заметила не полицейского, а человека в мягкой форме и каске с прозрачным забралом. Очень сильно удивилась, почему он там один скучает. Сегодня успела вслушаться только в конец объявления про закрытие станции на вход -- слишком задумалась о том, почему не успели убрать множество наклеек про зенит и динамо. Пока размышляла над тем, почему и что делать, если станция будет закрыта именно при возвращении, увидела ещё несколько людейв мягком в холле станции. А в переходе я услышала их. Сначала это был какой-то непонятный шум. Я слышала тех, кто был на "Петровском", я выходила из "Спортивной".
Входы в сквер были затянуты лентами, мягкокостюмных было около шести человек до светофора. Обходила часовню Невского, переодила дорогу и слышала ИХ. Я не могла разобрать слов, но громкость была такая, будто кто-то стоит рядом стобой и орёт. И орёт он такое, с чем идут убивать, но не умирать: злоба и сила, ненависть слышались в этом хоре.
Вот в этот момент мне стало страшно так... как когда на меня поезд шёл, совсем по-животному страшно. Наверно, так страшно в горячих точках, на Украине. А потом мне стало горько. Потому что точно то же самое слышно в голосах призывающих за или против: "да когда ты уже родишь", "без машины, значит лох", не того цвета, не того размера. Наверно, если и эти люди будут скандировать хором, то будет так же страшно.
А ещё они думают, что они вечные эталоны: уж их-то никогда не изнасилуют, они вытирают пыль три раза на дню и именно так и надо. В их голосах слышится желание убивать, но не слышно того отчаяния, когда понимаешь, что сам умрёшь.
Когда возвращалась, зашла пообедать в Теремок. Гдето- в середине трапезы я заметила в окно, что со стадиона идут люди. Не всем потоком, как если закончился бы матч, но много. Некоторые заходили и были как-то странно возбуждены. Возможно среди них были те, кто, как я узнала позже, выбежали на поле. Затем я пошла к метро в надежде всё же уехать на нём. Основной проход в переход закрыли, что логично, но на тот момент очень удивило меня. Пропускали через специальный с разделителем. Можно было пройти только по одному, а тучному человеку так вообще никак. Вплотную с павильоном входа в переход на проезжей части стоял пазик, а рядом, видимо, его содержимое. Целая толпа людей в касках с забралами. Не помню, было ли что-то у них в руках, однако, поразила тогда мысль о том, что это не может быть рядовое явление: собрать столько людей не к началу, а к концу события. Судя по звукам со стадиона, матч ещё не должен бы был закончится.
В метро ещё пускали, но входило мало. В холле станции находилось около двадцати разномастных окранителей, включая какую-тоовчарку лохматой разновидности и огромных размеров. Внизу оказалось уже много болельщиков. Все в синем и со всем синим. Тогда подумалось: "Хорошо, что у меня хотя бы плащ яркий красно-оранжевый и рюкзак коричневый. " Ведь синий -- мой любимый цвет.
Уже дома узнала, что же именно произошло, про пострадавшего футболиста. Всё же я не люблю людей, толпу.
Пока болею расскажу два случая из метро. Ничего особенного, просто приятно.
Вот если бы ещё попасть на Riverdance!
. Затем я поменяла сим карту. А параллельно развивалась вторая линия, которая к концу сольётся с первой, но всё по порядку.
Иногда так жалко, что прямо из-под носа увели хорошее предложение. Но ещё хуже, когда тебя посылают лесом, узнавая, что вот прям сию секунду мы не прискачем пред их светлые очи. Не понимая, что мы можём принять решение и отсюда, а завтра примчаться на подписание договора. Зажрались!
